Пролог
В Летнем саду Санкт-Петербурга возле красавицы-решетки стоит беломраморная скульптурная группа «Мир и Победа. Ништадский мир». Группа повествует о победе России в Северной войне.
5814203_1_1_ (200x316, 48Kb)
Скульптура полна аллегорий, одна из них – рог изобилия, который держит в левой руке раздетая дама, олицетворяющая Россию. Я вполне мог бы написать «нагая дама», но в данном случае я твёрдо знаю, что пишу.
Итак, об этом самом аллегорическом роге, который держит в руке раздетая дама, у нас и пойдет речь.
Россия в своей истории вела две затяжных, изнурительных войны, длившихся более двух десятков лет. Одна из них – Ливонская, вторая – Северная. И обе войны велись за обладание нашими землями и городом Ригой.
Северная война завершилась тем, что побежденная Швеция отдала России-победительнице северную часть Ливонии, некогда шведами оккупированную. Но при этом русские щедро выплатили шведам контрибуцию в два миллиона серебром.
Что же это за победа такая, что за исторический анекдот такой, когда победитель платит побежденному?!
Попробуем в этом анекдоте разобраться и понять в чем его соль.
Шустрый земляк Паткуль и его интересl
Случилось так, что в самом начале галантного XVIII века на историческую авансцену одновременно вышли три молодых монарха, движимых непомерным честолюбием.
Это польский король Август II, шведский король Карл XII и российский царь Петр I. Их бурная и амбициозная деятельность привела к Северной войне, а война — к крутым переменам в жизни Европы.
5814203_2 (300x376, 179Kb) Август
5814203_4 (300x408, 26Kb) Карл
5814203_3 (300x240, 23Kb) Пётр
Причиной войны был Карл, инициатором – Август, а начал её Пётр, он же в войне и победил. А злым гением двадцатилетней бойни народов стал один хитромудрый ливонский дворянин по имени Иоганн Рейнгольд фон Паткуль.
5814203_5 (300x376, 12Kb) Иоганн Рейнгольд
Что им двигало, какой интерес был у нашего ливонского земляка фон Паткуля? Может быть интерес высокопатриотический? Отнюдь, интерес был невысокий и шкурный, интерес был в его недвижимой собственности, которую у Паткуля шведы отобрали, подвергнув редукции.
Редукция – это подлое дело, когда новая власть отнимает собственность у одних и под надуманным предлогом передает ее другим.
Захватив северную Ливонию, шведский король потребовал у местной «немецкоговорящей» аристократии бумаги на их недвижимую собственность. А поскольку те бумаги за пять веков либо сгорели, либо размокли, либо истлели, либо их вообще не было, то шведский король отобрал 4/5 баронской ливонской собственности и раздал ее шведским аристократам.
Лишенные земель и замков бароны были потрясены таким хамством, и их лидер Иоганн Паткуль возглавил движение против шведского самоуправства.
В начале 1699 года он встретился в Гродно с польским королем Августом и передал ему докладную записку, в которой излагал свои взгляды на необходимость войны против Швеции. И снабдил записку конкретными рекомендациями. Самая главная из них – привлечь на свою сторону русского царя, напомнив тому, что его предки имели некогда права на северную Ливонию. Вот и пусть царь заберёт её у шведов вместе с Нарвой! А сам Август отберёт у шведов Ригу. Для этого Паткуль обещал привлечь на сторону Польши всех ливонцев «германской нации».
Брошенное Паткулем семя пало в хорошо удобренную почву: король Август и сам хотел вернуть Ригу, которая сорок лет тому назад оказалась в руках агрессивной Швеции, когда Польша вынуждена была уступить шведам значительную часть Ливонии. Август настолько увлекся соблазнительными речами Паткуля, что поручил именно ему руководство операцией по захвату Риги. И тут же отдал приказ войскам выдвинуться в сторону Паланги, занять там исходные позиции. Так исподволь начали развиваться события, переросшие затем в Северную войну.
А тем временем Паткуль умудряется представить докладную записку и царю Петру I. В ней он расписывает все выгоды союза русского царя с польским королем в достижении великой цели: «ногою твердой встать у моря». И напоминает, на сей раз царю, о том, что земли северной Ливонии ещё в XI веке считались на Руси древними «отчинами» русских государей. И сопровождает записку дельными рекомендациями... И в этом случае почва тоже была удобрена, и юный Петр тоже увлекся речами Паткуля. К тому же царь крепко помнил обиду, нанесенную ему шведами в Риге во время его Великого посольства в Европу.
5814203_6 (556x500, 231Kb)
Швеция и её владения на рубеже XVII – XVIII веков
Так вопрос о союзе России и Польши в предстоящей войне со Швецией был решен. Вскоре этот союз был закреплен договором. К которому затем присоединилась Дания, тоже обиженная шведами...
Первая попытка взять Ригу была сделана в рождественскую ночь. Однако операция сорвалась: зима выдалась столь лютая, что нападавшие отморозили под рижскими стенами все, что только можно. И одним из замерзших до полусмерти командиров был полковник Иоганн Рейнгодьд фон Паткуль.
Не мытьём, так катаньем
После этой неудачи король Август дрогнул, отвёл польские войска и решил потянуть время... Поэтому фактически войну со Швецией начала одна Россия, давшая на то обещания. Это произошло в августе 1700 года, когда царь Пётр пошел нашу, то есть ливонскую, Нарву воевати...
Тех, кого не устраивают слова про «нашу», про «ливонскую Нарву», отсылаю к карте, начерченной в 70-х годах XVI века.
5814203_7 (700x627, 209Kb)
Там и Нарва наша, и Дерпт, и Ревель и даже, пардон, российская Опочка... Исторический факт, однако, против которого не попрёшь. А «наши» они потому, что мы с вами в той самой Ливонии сейчас и живём…
Петр привел под Нарву 40 тысяч войска, у Карла было 8 тысяч. Однако русские потерпели сокрушительное поражение. После которого ошеломлённый Пётр тоже притормозил и даже попробовал прекратить войну. Он предлагал Карлу «всеполезный» мир, обязуясь признать за Швецией права на всю северную Ливонию, а для себя просил только ее северо-восточный уголок с Нарвой, обещав щедро заплатить за эту территорию деньгами. Однако инициативы Петра остались без ответа — после победы под Нарвой юный шведский король (18 годков всего) был уже настроен предельно амбициозно, и к не умеющему драться Петру (28 лет) он уже относился пренебрежительно.
5814203_8 (680x462, 101Kb)
Узнав о разгроме русских под Нарвой, польский король Август и датский король Кристиан тут же вышли из союза, и Петр с Карлом остались один на один... Восемь лет они мерялись силой, пока не пришло время Полтавы, после чего русская армия драться таки научилась и авторитет ее возрос многократно. К союзу с Россией быстренько вернулась Дания, присоединилась Пруссия... Но при этом военные успехи России, и прежде всего на море, не на шутку встревожили Англию.
После Полтавы Петр с Карлом еще десять лет гонялись друг-за другом по европейским театрам военных действий. При этом русская армия только крепла, а шведская, наоборот, изнемогала. А потому в 1718 году между Россией и Швецией начались мирные переговоры. Петр предусматривал заключение не только мира, но даже союза между двумя державами. И на этот раз Карл с условиями Петра уже было согласился... Однако король неожиданно погиб от шальной пули (или от пули киллера – в этом историки до сих пор разбираются, разобраться не могут).
Не стало соперника, с которым Петр дрался два десятка лет и которому мог уже предъявить любые требования...
5814203_9 (300x372, 27Kb) 5814203_10 (300x372, 53Kb)
На трон села королева Ульрика, яростная сторонница сближения с англичанами. И переговоры с русскими ею были тут же прерваны. Война продолжилась. На самом деле это не злокозненная Ульрика, а «добрая старая» Англия сделала все возможное, чтобы лишить Россию плодов ее побед. Потому что Англии позарез нужна была Швеция в виде противовеса России на Балтике. О, Англия такие противовесы умела создавать!..
В итоге все бывшие союзники России снова повернули штыки в её сторону: в январе 1720 года со Швецией втихаря заключила союз Польша, в феврале – Пруссия, в июле – Дания. И сама Англия уже готовилась выступить вместе с ними против набравшего силу русского флота. Для этого в 1719-1721 годах английские корабли несколько раз входили в Балтийское море, и только недюжинная выдержка, проявленная русскими, помогла избежать военного столкновения.
В общем, Россия против Швеции и ее союзников осталась одна…
И тогда Петр пошел ва-банк, пошел на крайние и безжалостные меры. Россия решила показать свою медвежью силу. Русскими были проведены несколько успешных «десантных операций» на шведской территории. «Десантная операция» – это когда высадившиеся на берег войска уничтожают всё подряд и всех поголовно... «Дабы выя гнулась лучше» – это выражение Петра.
Нет никакого сомнения, что мощная русская армия могла бы разорить ослабевшую Швецию до основания, будь на то царская воля. Воля у Петра была, желания не было. Да и шея шведская наконец согнулась.
Жестокие карательные меры и разорение страны вынудили шведов 30 августа 1721 года подписать Ништадский мирный договор.
От имени царя договор подписали два сильных дипломата – Яков Брюс и Генрих Остерман. Но окончательно дело сделала не безжалостная армия и не умная дипломатия, нет. Дело сделали деньги!
С помощью Владимира Даля
По Ништадтскому договору Россия получила Лифляндию, Эстляндию, Ингерманландию (земли по берегам Невы и Финского залива), часть Карелии с Выборгом, а также острова Эзель и Даго (Саарема и Хиума).
Взамен Россия возвращала Швеции оккупированную русскими войсками и разорённую дотла Финляндию...
Все это оговаривалось в 4-м пункте договора.
А вот за ним следовал странный 5-й пункт, в котором победившая сторона, то есть Россия, в изысканных выражениях чуть ли не просила побежденную сторону, то есть Швецию, принять от России деньги.
Сегодня уже все знают этот исторический анекдот: Ништадский мир предусматривал, что победившая Россия выплачивает побеждённой Швеции контрибуцию! Этот анекдот постепенно стал историческим фактом, мимо которого теперь все спокойно проходят, не оборачиваясь... При этом мало кто понимает, почему и зачем победитель обязался заплатить побеждённому два миллиона талеров (ефимков), да в строго определенные сроки, да только через надежнейшие банки Гамбурга, Лондона и Амстердама!
И Россия эту контрибуцию в итоге таки выплатила. В феврале 1727 года очередной шведский король Фредерик I передал русскому послу в Стокгольме князю Василию Долгорукову квитанцию о принятии Швецией последних из двух миллионов талеров. Россия рассчиталась по обязательствам сполна.
Сей исторический анекдот зачастую имеет такое научно-историческое объяснение: Россия мол заплатила Швеции за Ливонию.
(Здесь я хотел бы оговориться: всюду по тексту я использую название «Ливония», хотя в источниках чаще приводится другое название – «Лифляндия». Я придерживаюсь изначального латинского наименования, а не пришедшего ему на смену немецкого, кое не приемлю, равно как не приемлю название «Остланд» и пр. И ещё: упоминая северную Ливонию я имею в виду территории нынешней Видземе и южной Эстонии. Что касается южной Ливонии (Курземе) и восточной (Латгале), то эти земли тогда были и ещё долго оставались под Польшей).
Итак, анекдот состоит в том, что победительница Россия якобы заплатила побежденной Швеции за северную Ливонию... Поскольку такой поступок победителя-царя вызывает сомнения в его здравомыслии, давайте обратимся к первоисточнику, а именно к тексту Ништадского договора, и попробуем поискать какие-то объяснения там.
5814203_11 (500x651, 103Kb)
Титул Ништадтского договора
Первые три пункта договора носят общий характер. Пункт 4 перечисляет те территории, которые Швеция отдает России, как победительнице. Доходим до странного пункта 5, и там читаем:
5. «Против того же е.ц.в. обещает в четыре недели по размене ратификаций о сем мирном трактате, или прежде, ежели возможно, е.к.в. и короне свейской возвратить, и паки испражнить Великое княжество Финляндское».
Написано в стилистике начала XVIII века, сходу и не поймешь, о чём речь...
Здесь надо пояснить, что «е.ц.в.» и «е.к.в.» – это сокращенно «его царское и его королевское величество».
Кроме того с помощью В.Даля и его словаря узнаём, что приведенному в договоре слову «против» в современном русском языке равнозначно слово «взамен».
Слову «паки» равнозначно слово «а так же». А слову «испражнить» – слово «упразднить».
То есть русская сторона взамен полученных территорий полностью возвращает шведам отобранную у них же Финляндию, упразднив ее как своё Великое княжество Финляндское.
Ключевые слова
Читаем с помощью В. Даля дальше:
«Сверх того (то есть помимо возвращаемой Финляндии – ВП) хочет е.ц.в. обязан быть (то есть хочет по доброй воле оказать услугу – ВП) и обещает е.к.в. сумму двух миллионов ефимков ... заплатить и отдать на такие сроки и такой монетой, как о том в сепаратном артикуле (то есть в отдельной статье – ВП) договорено».
Здесь надо остановиться!
Текст договора прямо говорит, что 2 миллиона ефимков были уплачены вовсе не за Ливонию и прочие приобретенные земли, а сверх отдаваемого шведам Великого княжества Финляндского, причем уплачены по инициативе и доброй воле победителя, с принятыми на себя четкими платежными обязательствами!
Можно хоть сто раз перечесть договор, но не найти там указания на то, что деньги уплачены именно за Ливонию и пр. территории. Ключевыми словами пункта договора были и остаются слова «сверх того» и «хочет обязан быть».
Может разгадка этого непонятного меценатства кроется в недрах «сепаратного артикула»?
Хорошо бы, но нет. В том артикуле оговаривалась лишь валюта оплаты, а именно «правильные» серебряные монеты, которые чеканили только в Лейпциге, в Берлине и в Брауншвейге. И ещё там перечислялись приемлемые надежные банки, а так же оговаривались сроки платежей.
5814203_12 (325x159, 47Kb)
[spoiler="Ефимок", аверс и реверс]Опять же надо пояснить, что ефимок – это жаргонное название иоахимсталера — серебряной монеты, впервые отчеканенной в 1518 году в богемском городе Санкт-Иоахимстале (ныне чешский город Яхимов) из добываемого в окрестностях этого города серебра.
Это потом стали чеканить такие же талеры все, кому не лень, и из серебра разной пробы. Поэтому именно иоахимсталер считался конвертируемой европейской валютой.
Давайте разберемся ещё и вот в чем: два миллиона ефимков это много или мало?
В 1721 году иоахимсталер весил 28 граммов. Стало быть, царь по доброй воле переправил в Швецию 56 тонн серебра. Это не просто много, это колоссально много!
Для сравнения: в те годы ежегодный бюджет России составлял порядка 4-5 миллионов рублей. При этом в России чеканился серебряный рубль, который весил тоже 28 грамм. То есть царь отправил шведам половину всего бюджета страны!
Ещё для сравнения: 52-пушечный линкор «Полтава», первенец российского линейного флота, обошелся государевой казне в 35 тысяч ефимков, и это включая стоимость пушек. То есть, император «отправил» королю 57 снаряжённых и вооруженных линкоров.
Наконец, сравним эту сумму с бюджетом самой Швеции. Источник «Финансовая статистика Швеции в период 1719 – 2003 гг» говорит, что в 1721 году бюджет страны составлял около 6 миллионов шведских далеров или 2 миллиона ефимков. То есть царь отослал шведам их годовой бюджет.
Безумство?
Нет, далеко просчитанный ход. И элемент распространённой в те времена так называемой теневой дипломатии. А проще говоря – взятка, или как в те времена говорили «дача».
Золоченая шпага
Как известно, после Полтавского сражения огорченный Карл ХII еле унёс ноги, бросив все своё имущество, в том числе красивую золоченую шпагу. Ее показали Петру. Царь усмехнулся, потом гневно нахмурился и потребовал шпагу надежно сохранить.
Петр вспомнил при этом, как на обратном пути из своей самой первой поездки в Европу он сдружился с симпатичным королем Польши Августом II Сильным – своим сверстником, такого же огромного роста, как и Петр, таким же любителем ассамблей, вина и весёлых паненок...
Крепко ошибся Петр в друге, однако.
Король Карл в короле Августе разобрался лучше. До конца дней своих, уважая своего главного врага Петра, Карл крепко презирал польского короля, который был то союзником, то врагом, то опять союзником. В письме к французскому монарху Карл писал, что поведение Августа подчас бывает «просто постыдным».
5814203_13 (500x500, 93Kb)
Верхом же постыдности стал случай, когда Август втайне от Петра заключил со шведами сепаратный мир и унизился до того, что в благодарность «переподарил» Карлу красивую золоченую шпагу, которую несколькими годами ранее ему подарил русский царь...
Под Полтавой этот факт Петра насмешил. А гнев его вызвало то, что он окончательно понял: русско-польские договоренности похерены раз и навсегда, а посему России предстоит сражаться со шведами в одиночку.
Петр шпагу Августу позднее презрительно вернул. А вот передавать неверному союзнику взятую русскими войсками Ригу и северную Ливонию счел излишним. Хотя об этом были договорённости – но в самом начале, перед Северной войной, когда Пётр с Августом были друзьями, пили вино и резвились со статными паненками... Так по итогам Северной войны коварная Польша, а точнее огромная Речь Посполитая, стала для России единственным государством на западе, с чьими границами она непосредственно соприкасалась.
5814203_14 (700x527, 280Kb)[/spoiler]
Территория союзного государства Речь Посполитая
(Польша плюс Великое Княжество Литовское)
Ливония стала российской, но при этом Польша на эту российскую территорию наваливалась с востока (!) оккупированными землями Польских Инфлянтов (нынешняя Латгалия), а с юга подпирала землями герцогства Курляндского, находившегося в вассальной зависимости от польской короны.
А поэтому, чтобы ни сами шведы, ни тем более поляки никогда более не вздумали сунуться в Ливонию и в приморскую Ригу, побежденным шведам отдали не только Финляндию, а положили сверху еще 2 миллиона серебряных монет. Монеты ушли по назначению, то есть частично осели в нужных карманах, и дело было сделано: в договоре в отношении перешедшей к России Ливонии появилась важнейшая, предельно конкретная и суровая фраза: «на вечные времена».
Это в своё время подтвердил великий русский независимый историк князь Михаил Михайлович Щербатов (1733—1790), которого русские монархи не любили за то, что он знал правду и многое тайное делал явным. Князь писал:
«Вот сему и доказательство: по заключении мира император заплатил Швеции два миллиона рублей за Лифляндию, на кою Польская Республика могла иметь требования, ибо Петр I обязался заключенным с польским королем трактатом, чтобы в случае завоевания Лифляндии сия провинция осталась Польше... И сделалось бы так, если бы барон Остерман, бывший потом в России министром, не подкупил на Ништадском конгрессе шведских министров».
А что русский народ? А он, как всегда...
Сам царь Петр эту "дачу" тоже косвенно подтверждает. Вот как он инструктировал в то время своих послов, отправляя их на переговоры к англичанам: «Ежели и на то не согласятся — предложить денег министру, но поступать в том осторожно, разведав, склонны ли те министры к взяткам… Не чаю, чтоб Мальбрука дачею склонить, поскольку дюже богат; однако ж обещать тысяч 200 или больше".
Вот она — цена решения серьезных политических вопросов в Европе! 200 тысяч – и любой вопрос решался в нужную сторону, даже если решение принимал министр Мальбрук (то есть богатейший герцог Мальборо).
Об успешности той «дачи» свидетельствует последующее поведение английской эскадры на Балтике: она и пальцем не пошевелила, чтобы помочь шведским союзникам в борьбе с русскими карательными «десантами», а потом и вовсе убралась из Балтийского моря... Да и весь последующий ход истории показал, что 2 миллиона ефимков стали прежде всего платой за неприкосновенность отвоёванной территории.
Укрепившись на Ливонском плацдарме, Россия затем тот плацдарм расширила, участвуя в трёх так называемых разделах Польши. Так называемых потому, что три раза делили опять же не саму Польшу, а союзное государство Речь Посполитую, при этом России доставались огромные ломти бывшего Великого Княжества Литовского — нынешняя Смоленщина, Беларусь и Украина...
5814203_15_1_ (700x634, 259Kb)
Разделы Речи Посполитой, первый 1, второй 2 и третий 3. Зеленоватым тоном обозначены территории , отошедшие к России, голубоватым тоном – к Пруссии, желтоватым – к Австрии.
В 1772 году по первому разделу Польши к России отошла Латгалия.
А в 1795 году по третьему разделу была присоединена и Курляндия. За что кстати, герцогу курляндскому россияне выплатили денежную компенсацию в размере 500 тысяч золотых рублей, назначили ежегодную пенсию в 50 тысяч червонцев, и кроме того Петербург обязался уплатить все герцогские долги...
Так с помощью российских денег Ливония собрала почти все свои земли и оформилась в территорию, которая позже стала Латвией.
При этом, как писал рижский историк Александр Гурин, «латыши перестали быть разделенным народом; не случись этого объединения, провозгласить 18 ноября 1918 года Латвийскую Республику было бы намного сложнее».
А что русский народ в самой России?
Все плюсы, приобретенные императором Петром в Северной войне, не стоили колоссальных жертв и потерь русского народа. Налоги, собираемые в 1701– 1721 годах с населения силами армии, выросли в 3,5 раза, при этом численность обобранного до нитки населения России сократилась примерно на 20 %, а на территориях, прилегавших к театрам военных действий, на 40 %.
Но русский народ фантастически терпелив, и если бы царю Петру надо было содрать с него не три, а тридцать три шкуры, он их содрал бы. И народ при этом, как и допрежь, безмолствовал бы.
Эпилог
В Санкт-Петербурге в Летнем саду стоит беломраморная скульптурная группа «Мир и Победа. Ништадский мир». Автор её итальянский скульптор П. Баратта. Скульптура полна аллегорий.
5814203_16 (442x700, 153Kb)
Вот обнаженная (вернее, как мы только что установили, раздетая) женская фигура – это аллегорическое изображение России. Правой рукой она гасит факел – это символ окончания войны.
Рядом стоит крылатая богиня Ника, венчающая победительницу лавровым венком. Опирается Ника на корабельный якорь – это аллегория главной цели, достигнутой Россией в этой войне – выход к морю.
Ногой богиня попирает издыхающего льва. Это Швеция, потому как на государственном гербе этой страны помещен лев. Животное держит в руках свиток с такими глубоко прочувстванными словами: «Magnus est qui dat et qui accipit sed maximus qui ambe haec date potest» («Велик и тот, кто дает, и тот, кто принимает, но самый великий тот, кто и то и другое свершить может»). Речь тут идет о России, предложившей Швеции условия мира, от которых она не смогла отказаться. А под «самым великим» разумеется Господь, упомянутый для того, чтобы подчеркнуть: победа одержана Россией не без Его участия...
А что в левой руке у победительницы России?
О, это тот самый рог изобилия. Какое-то время скульптурную группу именно так и называли – « Мир и Изобилие. Ништадтский мир». Потом переименовали... Беру на себя смелость предположить, что для переименования возникли веские причины. А именно: баснословное изобилие было высыпано из рога на кого угодно, но только не на многострадальный русский народ.
А что за птица беспокойно путается в ногах у крылатой богини, сжимая в лапках оливковую ветвь?
Это орел. Но не с герба России – там орёл с двумя головами. Орел с одной головой – он с герба какого-то другого государства... Не буду уточнять, с какого – там могут обидеться… Потому как аллегория тут такая: а не путайся под ногами, неравен час хвост прищемим!
FIN
Было опубликовано в августе 2012 года на портале gazeta.lv
